Отличие взрослого человека от ребенка. Чем взрослый человек отличается от ребенка

Для каждого человека детство – своя маленькая планета, с которой начинается путешествие по неизведанному длиною в саму жизнь. В пути с ним происходят странные метаморфозы, и, оглядываясь назад, он перестает узнавать себя в наивном и непосредственном малыше, как будто и не было того времени, когда все бесконечные «почему?» находили вразумительные ответы, мир казался простым, а деревья большими.

Чем же ребенок так отличается от взрослого, что в его чертах далеко не все узнают свое собственное отражение?

Взрослые накопили года, а вместе с ними – опыт и знания, часть которых абсолютно бесполезна и не делает человека счастливым. Он обременен массой дел, заботами о близких, карьерным ростом, стремлением соответствовать определенному статусу и без устали трудится, в поте лица добывая хлеб насущный. Ребенок получает его в виде бутерброда к завтраку, запивает сладким чаем и тут же отправляется строить замки в песочнице, пускать по лужам кораблики и заниматься другими, не менее важными, чем у взрослых, делами. Самые главные из них – расти и учиться, приобретать знания и копить опыт.

Детям это удается без особых усилий. Все они талантливы от рождения и к двум годам уже лепечут на своем языке, самостоятельно едят манную кашу и даже завязывают шнурки на ботинках. Взрослые тоже умеют это делать. Бывает так, что только это и умеют.

Но, как правило, они овладевают и более сложными навыками, приобретают профессию, оттачивают способность мыслить, анализировать, высказывать зрелые суждения, могут убеждать, организовывать и вообще действовать, причем нести за это полную ответственность перед совестью и законом.

Для ребенка такая ответственность наступает с момента его совершеннолетия. В разных странах установлена своя возрастная черта, за которой, как принято считать, начинается взрослая жизнь. Это значит, что человек становится полноправным членом общества, то есть, в полном объеме получает гражданские права, а вместе с ними – обязанности перед государством, социальным окружением, семьей. Взрослые могут вступать в брак, по своему усмотрению распоряжаться собственным имуществом, осуществлять финансовые операции, заниматься различными видами деятельности, участвовать в политической жизни.

Дети не имеют таких прав, потому что для них только начинается период личностного становления, они полностью зависимы от опеки родителей и физически не готовы к выполнению функций взрослого человека.

Пожалуй, самая важная из этих функций — воспитание ребенка, что подразумевает необходимость создать для него здоровую нравственную атмосферу, развить навыки социального общения, научить придерживаться общепринятых норм поведения, равно как и уважать культурные традиции своего народа.

Ребенок не может самостоятельно постичь эти сложные жизненные премудрости, посему получает их первые уроки в виде сказок и родительских наставлений. Если они не сводятся к добродушному увещеванию К. Чуковского «Не ходите, дети, в Африку гулять», а основаны на примере поведения самых близких людей, результат обязательно бывает положительным. Дети копируют взрослых, подражая им во всем, вплоть до мимики и жестов. Эта особенность помогает ребенку усваивать не только правила хорошего тона, но и языки, уроки музыки, школьные предметы, а также добиваться спортивных достижений в раннем возрасте и противостоять вредным соблазнам в переходный подростковый период.

Взрослый человек умеет управлять своими эмоциями и держать под контролем собственное настроение. Ребенок не умеет. Капризы, шалости, гиперактивность – детские «грехи», за которые наказывают, лишая удовольствий или сладкого.

А между тем, детям положено и шалить, и капризничать, и быть сластенами. Их нервная система активно развивается, требуя ежедневной порции глюкозы и сахаров в объеме не менее 60 мл. Без сладкого ребенок отстает в росте, становится рассеянным, подавленным или, наоборот, чересчур возбудимым.

Взрослые предпочитают не сладкое, а крепкое, чтобы снимать стрессы, которые их нервная система может не выдержать без соответствующей разрядки. Большинство взрослых легко прощает себе вредные привычки и также легко забывает, что дети могут копировать их и в этом.

Выводы сайт

1. Возраст ребенка ограничен моментом его рождения и временем совершеннолетия. Человек становится взрослым, когда общество признает за ним это право.
2. Ребенок, в отличие от взрослого, не может самостоятельно обеспечить свое существование.
3. Взрослый принимает решения и берет на себя ответственность за их выполнение. Ребенок не в состоянии принимать самостоятельные решения.
4. Взрослые занимаются серьезными делами. Ребенок познает мир в играх.
5. Взрослый человек самодостаточен. Ребенок развивается, подражая взрослым.
6. Взрослые наделены гражданскими правами, а также имеют обязанности перед обществом и государством. Права ребенка определяются соответствующими государственными органами и международными организациями.
7. Одна из обязанностей взрослого человека – воспитание ребенка. В этом процессе дети тоже могут выступать в роли воспитателей, косвенно определяя меру личной ответственности взрослых за свое поведение.

Если вы думаете, что дети - это маленькие копии взрослых, то это не так. У них есть анатомо-физиологические особенности, не всегда связанные с их незрелостью.

Нервная система

Голова и мозг у детей относительно велики. Например, у новорожденного составляют 1/8 массы тела. У взрослого человека 1/40.

Мозг - это жир и вода. Ткань мозга ребенка особенно богата водой, но не белком, и хорошо кровоснабжается. Нервных клеток столько же, сколько у взрослого, но они имеют мало отростков и плохо связаны друг с другом (недостаточная миелинизация). Поэтому некоторые неврологи любят назначать рыбий жир и лецитин. У детей повышена проницаемость гематоэнцефалического барьера (это преграда и в тоже время фильтр между кровью и мозгом), поэтому относительно легко возникают нейроинфекции и интоксикации.

К 2 годам строение спинного мозга такое же, как у взрослого. Спинной мозг у маленьких детей относительно длиннее, поэтому пункции проводятся ниже, чем у взрослых.

Мышечная система

У детей первых месяцев жизни тонус мышц-сгибателей преобладает над тонусом мышц-разгибателей. Физиологический гипертонус исчезает к 4-м месяцам. Мышечный корсет слабый. Мускулатура начинает лучше развиваться в подростковом возрасте.

Костная система

Кости у детей имеют волокнистое строение, похожи на хрящ. Кости обильно кровоснабжаются, поэтому в них легко проникает инфекция, и чаще, чем у взрослых, возникает остеомиелит (гнойное воспаление). В костях детей много воды, но мало солей. Дети чувствительны к дефициту витамина Д и кальция. Кости легко искривляются, но труднее ломаются. Переломы называют по типу «зеленой веточки». При таких переломах надкостница цела, выпуклая сторона кости теряет целостность, с вогнутой стороны структура кости сохраняется, поэтому смещение небольшое или отсутствует. Если перелом проходит через область роста кости (ростковая зона), может возникнуть деформация кости и даже укорочение конечности.

Череп новорожденного ребенка составляет ¼ длины тела (взрослого человека - 1/8), голова ребенка, относительно тела тяжелее, чем у взрослого, шейный отдел позвоночника слабый, неразвитый. Поэтому устанавливают против хода движения: при столкновении кресло движется вместе с ребенком, снижая риск травмы шеи. Если люлька установлена по ходу движения, то голова выбрасывается вперед, ударяется о грудину и с силой отбрасывается назад, шейные позвонки и спинной мозг разрываются.

У новорожденных имеются - плотные мембраны на стыке костей черепа, поэтому можно, не боясь повредить, их потрогать.

Кожа

Кожа сочная, рыхлая, легко ранимая. Сальные железы хорошо развиты, их секреция уменьшается после 4-х месяцев жизни и увеличивается в подростковый период. А потовые железы начинают функционировать после 4-х месяцев. Потовые железы помогают сохранять постоянную температуру тела. Поэтому пока они не развиты, новорожденного легко «перегреть». Тепловой удар сопровождается покраснением кожи, вялостью, рвотой и даже судорогами.

Дыхательная система

Носовые ходы узкие, что приводит к быстрому нарушению носового дыхания при респираторных заболеваниях. Околоносовые пазухи развиваются с 2-х летнего до подросткового возраста, поэтому синуситы, в том числе гаймориты, до 2-х лет очень редки. Евстахиева труба, соединяющая глотку со средним ухом, короткая и широкая, поэтому инфекция легко проникает из носоглотки в среднее ухо, что приводит к частым отитам. Голосовая щель узкая, что приводит к быстрому развитию ларингита со стенозом. Правый бронх является прямым продолжением трахеи, поэтому в нем чаще обнаруживают инородные тела. Легкие плотные, маловоздушны, поэтому в них легко развивается воспаление.

Сердечно-сосудистая система

Сердце у детей относительно велико, просвет сосудов шире. Артериальное давление ниже, чем у взрослого. Максимальное (систолическое) АД = 80+2*число лет ребенка. Минимальное (диастолическое) АД составляет у детей половину максимального + 10.

Лимфатическая система

Миндалины у детей первого года жизни маленькие, поэтому ангины у них встречаются редко. Аденоидная ткань легко разрастается, особенно у аллергичных детей. На защите детского организма специальный орган - тимус или вилочковая железа, находится за грудиной. У взрослых такого органа нет.

Пищеварительная система

Желудок ребенка сравнивают с открытой бутылкой, т. к. мышечный замок - сфинктер на входе в желудок слабо развит, поэтому дети склонны к срыгиваниям. Емкость желудка у новорожденного 30 мл, у годовалого ребенка 300 мл, у взрослого от 500 мл до 1 литра. При рождении кишечник стерилен. При вскармливании грудным молоком в кишечнике преобладают бифидумбактерии, при искусственном вскармливании - кишечная палочка.

Мочевыделительная система

Почки имеют эмбриональное строение до 2-х лет. Примерное суточное количество мочи у детей равно 600 мл + 100 * (число лет - 1).

Фото - фотобанк Лори

О том, почему вокруг так мало по‑настоящему взрослых людей, рассуждает психолог и телеведущая Галина Тимошенко

Каждый ребенок мечтает как можно скорее стать взрослым. При этом по‑настоящему взрослых людей вокруг нас возмутительно мало. Может быть, выросшие дети просто не имеют внятного представления о том, что же такое взрослость, а значит, и никак не могут ее достичь?

Значит, первое, что нам нужно сделать, — это, как всегда, определиться с самим понятием взрослости. Итак, кто у нас в обществе обычно называется взрослым человеком? Первый и наиболее очевидный ответ: тот, кто по закону достиг совершеннолетия. В 18 лет человек обретает право избирать и быть избранным, отвечать за уголовные преступления по всей строгости, водить автомобиль, создавать семью и пр. Правда, употреблять спиртные напитки он почему-то еще права не имеет. И тогда возникает еще один ответ — очень забавный, но тем не менее логичный: взрослый — это тот, кому исполнился 21 год. Ведь он уже имеет полное законное право напиваться до полного изумления! Есть, конечно, и другие варианты ответов. Возникают они из очевидности того, что 18-летний человек весьма нередко находится на полном содержании у родителей и потому серьезно ограничен в своих поступках. Потому одно из самых распространенных представлений о взрослости звучит так: человек становится взрослым, когда начинает сам себя обеспечивать. Спору нет, критерий очень значимый. Вот только не однажды ко мне на прием мамы приводили 30-летних «детей», самостоятельно зарабатывающих весьма неплохие деньги. Вы готовы были бы счесть их взрослыми?

Еще один миф: человек становится взрослым тогда, когда начинает жить отдельно от родителей. Но вы ведь наверняка видели самостоятельно живущих, отнюдь не юных, высокооплачиваемых людей, которые каждый день звонят своим мамам — причем вовсе не потому, что так уж сильно по ним скучают, а потому, что мамы этого требуют. Они — взрослые? Следующая, не менее странная идея: взрослый человек — это тот, кто уже создал собственную семью. А если вспомнить о 20-летних супругах, живущих на родительские деньги? Или о 40-летних мужьях (да, впрочем, и женах), которые ни одного шага не предпримут, если он не будет одобрен мамой? Их вы готовы называть взрослыми? И, наконец, есть еще один миф, распространенный в основном среди детского населения. Этот вариант тщательно насаживается в юные головы родителями: дескать, вот станешь взрослым — поймешь, почем фунт лиха. Узнаешь, что такое вкалывать чуть ли не сутками, ограничивать себя во всем, ночами не спать, сидя над плачущим дитятей… Список ужасов может быть дополнен или видоизменен в зависимости от фантазии и жизненного опыта родителей.

Спору нет, все вышеописанные прелести имеют место быть во взрослой жизни. Вот только ребенок, слушая это с регулярностью, достойной лучшего применения, привыкает к мысли: быть взрослым — настолько мучительно, неприятно и сложно, что лучше вовсе никогда им не становиться. В самом деле, какой здравомыслящий человек по доброй воле согласится на все те страдания, которые им пророчат добрые воспитатели?!

Кстати, а что означает само слово «воспитание»? Про «питание» все вроде бы и так понятно, а приставка «вос-" в русском языке обычно обозначает либо увеличение, подъем (как, например, в слове «восхождение»), либо повторение (как в слове «воссоздание»). Получается, что весь сложнейший и тончайший комплекс действий по взращиванию ребенка сводится всего лишь к повторяющемуся — или возрастающему — питанию. Ужасно? Только дети, растущие в диких природных условиях (например, в африканских племенах или у южноамериканских индейцев), начинают считаться взрослыми людьми с того момента, когда оказываются способными удовлетворять все свои чисто физиологические потребности без помощи взрослых. И не просто считаются, а сами их и удовлетворяют! И по данным исследований, такие дети до пяти лет значительно опережают по физическому и психическому развитию своих сверстников в западных странах. Правда, потом они начинают столь же стремительно отставать. Но это уже связано с ограниченностью самих условий их существования. Рискну сформулировать такое определение: взрослым можно считать только того человека, который сам решает свои жизненные задачи. И не надо говорить, что мы возвращаемся к тому, что взрослый — это тот, кто сам зарабатывает себе на жизнь! Это совсем не одно и то же. Потому что под жизненными задачами я имею в виду не только материальное самообеспечение. Ведь решить, чем заниматься в жизни, за кого выходить замуж, чем гордиться, а чего стыдиться, чего, наконец, хотеть в каждый конкретный момент времени, — это тоже вполне жизненные задачи! И, для того чтобы уметь их решать, необходимо так немного: нужно понимать, чего хочешь, трезво и тонко ориентироваться в реальности — ведь именно в ней и решаются жизненные задачи, и владеть необходимыми способами их решения. Больше ничего, для того чтобы быть взрослым, не нужно.

У нас остался один вопрос: а что же делать, если наши родители все-таки игнорировали исконное значение слово «воспитание» и делали все, чтобы, по их мнению, мы выросли счастливыми, а на самом деле растили нас вечными детьми? Им так было удобнее: ведь пока мы дети, они нам нужны. А что же им еще делать, если они сами — не взрослые и ничего у них в жизни нет, кроме нас? Ответ прост: учиться всему этому самостоятельно. Как? Учиться отделять свои желания от желаний родителей и прочих значимых людей, от того, чего принято желать. Учиться обращать внимание на собственные чувства! Это — первое. Второе: проверять свои представления о реальности на практике, а не считать, что в мире есть что-то, само собой разумеющееся! Например, вы уверены, что нечто невозможно? А убедительно обосновать свою точку зрения можете? Нет? Тогда какая же это точка зрения? Это — фантазия.

И третье: пробовать разные способы действия. Не два, не три, а много. Очень много. Тогда есть шанс, что в это «много» попадут те способы, которые работают. Вот, собственно, и все, что нужно для того, чтобы повзрослеть.

Взрослые гораздо больше похожи на детей, чем дети на взрослых. Для многих детей грузовик - это Большая Машина. Они долго не могут понять, что грузовик устроен для перевозки товаров, а обыкновенная легковая машина - для перевозки людей. Точно так же для многих взрослых людей ребенок - это Маленький Взрослый. Они не понимают, что у ребенка другие проблемы, чем у взрослого. Хотя взрослый временами ведет себя и даже должен вести себя как Большой Ребенок, ребенок - это не Маленький Взрослый. Представление о том, что ребенок - это взрослый в миниатюре, можно было бы назвать представлением о гомункулусе (гомункулусом называется маленький смышленый человечек).

Чем же ребенок отличается от взрослого? Ребенок беспомощен. По мере того как он растет, он становится менее беспомощным, но по-прежнему зависит от родителей, которые должны научить его, как делать разные вещи. По мере того как его учат делать то или другое, у него появляются все новые предметы для усвоения; но, как мы уже говорили, он не может научиться тому, к чему еще не готова его нервная система. Время, когда у него созревают различные нервы, например нервы ног или кишечника, зависит от качества нервной системы, унаследованной им от родителей. Если ребенок родился преждевременно, его приходится иногда держать в инкубаторном устройстве, прежде чем его тело достаточно созреет для колыбели.

Образы у детей смутные. Вначале ребенок может лишь отделить внешний мир от самого себя. Он учится выделять отдельные предметы, и образы его становятся точнее. Взрослым требуется много лет опыта, чтобы уточнить свои образы, и даже после этого они не так уж хорошо выделяют существенные предметы. У ребенка же такого опыта нет; пока он учится, и сам он и его родители должны проявлять выдержку и терпение.

Минерва Сейфус, например, всегда была для своего возраста необычайно развитым ребенком. Когда она училась ходить, она время от времени переворачивала разные вещи, как и все дети в это время. Однажды она перевернула пепельницу, и ей было сердито сказано, чтобы она больше этого не делала. Для матери ее важно было, чтобы пепельница содержала пепел; но в возрасте Минервы при всем ее развитии внимание девочки было привлечено к чему-то более простому: не к содержимому пепельницы, а к ее внешнему виду. Ей хотелось угодить матери, но она оказалась под ложным впечатлением. Дело в том, что эта пепельница была голубого цвета, и Минерва сказала себе, что будет слушаться матери и никогда больше не перевернет какого-нибудь из этих голубых предметов. На другой день она принялась играть светло-зеленой пепельницей; за это мать ее жестоко выбранила, восклицая: «Ведь я говорила тебе никогда больше не играть с пепельницей!» Минерва была озадачена. Она ведь тщательно избегала всех голубых тарелок согласно своему истолкованию требования матери, и вот ее бранят за то, что она играла зеленой! Когда мать поняла, в чем ошиблась, она объяснила: «Посмотри, это пепел. Для него и нужны эти тарелочки. В пепельницы кладут вот эти серые зернышки. Не переворачивай ничего, в чем лежит эта штука!» И тогда Минерва впервые поняла, что пепельница - это не голубая тарелка, а предмет, в котором содержится серый порошок. После этого все было в порядке.

Если мать недооценивает трудностей ребенка и не объясняет ему разные вещи настолько ясно, чтобы избежать недоразумений, то наказание может потерять для него всякий смысл; и если это повторяется раз за разом, то он в конце концов уже и не пытается быть хорошим и ведет себя, как ему вздумается, поскольку чувствует, что ему никогда не понять, чего от него хотят. Ребенок может прийти к выводу, что наказания - нечто вроде непредсказуемых «актов Провидения», периодически поражающих его независимо от поступков.

Тем не менее наказания вызывают у него обиду, и он может совершать дурные поступки, чтобы отомстить матери. В ряде случаев всего этого можно избежать, следуя примеру миссис Сейфус, то есть ясно и недвусмысленно объясняя ребенку, чего от него требуют.

Младенец занят главным образом основными вопросами жизни, дыханием и едой и заботится об этих вещах прежде всего. Взрослому известно (с определенной степенью достоверности), что при нормальных условиях он будет есть в надлежащее время. Ребенок может не иметь такой уверенности, поскольку не знает, в чем состоят требуемые условия, а знает только, что все это зависит от матери. У него вскоре создается представление, что первая гарантия безопасности от испуга и голода состоит в том, чтобы мать его любила, и он начинает делать усилия для приобретения ее любви. Если он не уверен в материнской любви, он становится беспокойным и пугливым. Если мать делает вещи, которые он в его возрасте не может понять, это может расстроить его, как бы ясно ни понимала свои действия его мать. Если ей приходится прервать кормление, чтобы позаботиться о его больном отце, и если она его при этом не приласкает, это может точно так же испугать ребенка, как если бы мать его бросила, не желая о нем заботиться. Запуганный ребенок - это несчастный и трудный ребенок. Когда он видит возможность отомстить за какой-нибудь испуг, вроде описанного выше, он может этой возможностью воспользоваться. Он не способен мыслить достаточно ясно, чтобы понять, что такое поведение может принести ему больше вреда, чем пользы.

Жизнь ребенка полна потрясений и поразительных явлений, которых мы, взрослые, не можем вполне оценить. Представьте себе, какое потрясение для ребенка - родиться! И как он должен удивиться, впервые увидев книгу! Мать говорит ему, что эти черные значки - «кошка». Но ведь он знает, что кошка - это пушистое животное. Как же черные значки могут быть тем же самым, что и пушистое животное? До чего это удивительно! Ему хотелось бы узнать об этом побольше.

Вопрос о ребенке как раз принадлежит к числу таких, где до сих пор мифология цветет пышным цветом. Любая мать, например, задумывается, откуда берутся у ее ребенка те или иные проявления. Типичные мифоло­гические ответы состоят, по существу, в преувеличении роли либо наследственности, либо среды. Приверженцы первой точки зрения полагают, что люди появляются на этой земле разными и в течение своей дальнейшей жизни не меняются. Для них ребенок уже с мо­мента появления на свет наделен определенными чертами харак­тера, умственными способностями и еще чем-то таким, что предо­пределяет его судьбу - удачей, жребием.

Вторая точка зрения состоит в том, что люди - их своеобра­зие - всецело определяются воздействием среды. Здесь имеются две различных возможности: 1) либо предполагается, что можно точно предусмотреть все воздействия и влияния среды, и тогда, по существу, это позиция Пигмалиона (или советского государства): дайте мне ребенка, и я сделаю из него все, что захочу; 2) либо признается, что влияния среды настолько многоразличны и много­численны, что с практической точки зрения бессмысленно даже пытаться что-нибудь предусмотреть или предсказать, и из ребенка может получиться все что угодно.

Придерживаться мифов просто и в силу этого приятно. Вопрос об ответственности за собственное поведение и поведение ребенка теряет всякое содержание: либо все определяют врожденные фак­торы, либо среда. Если врожденные факторы, то заниматься вос­питанием (или самовоспитанием) совершенно бесполезно, так как наследственность - то, с чем человек родился, - все равно свое возьмет. Если же все определяет среда, то либо я контролирую ее воздействия, и тогда все влияния среды очень существенны в плане формирования характера, либо пытаюсь учесть сочетание ее бес­численных факторов, что все равно бесполезно, и это снова помо­гает нам увильнуть от ответственности.

Отчасти содержание мифов можно проверить данными науки. Например, точно установлено (близнецовыми исследованиями и многими другими методами), что вклад врожденных факторов в показатель интеллекта (IQ - Intelligent quotient) равен приблизи­тельно 80%. Иными словами, показатель интеллекта, насколько можно сейчас об этом судить, целиком определяется наследствен­ностью и от среды не зависит. Но это, что важно, не значит, что в свойствах ребенка повторяются свойства родителей: совокуп­ность прирожденных свойств сложным образом зависит от наслед­ственных факторов, ребенок может быть вовсе не похож ни на од­ного из родителей. «Бывает, впечатлительный ребенок фантазиру­ет, что он в доме родителей - подкидыш. Да: тот, кто породил его, умер столетия назад» (Януш Корчак).

Показатель интеллекта показывает, насколько хорошо для свое­го возраста дети решают разные задачи. По мере того как дети ра­стут, возрастают и их способности к решению задач. Этот (несом­ненный) факт привел Альфреда Бине к идее «умственного возра­ста» и породил идею определять коэффициент интеллекта, однако его огромное значение не только в этом: столько раз говорилось о том, что все дети - гении, что мы не всегда держим в уме, что все-таки взрослые умнее детей, т.е. лучше решают задачи. Редко кто постоянно, независимо от возраста, прогрессирует в интеллек­туальных способностях, обычно старость все-таки приходит, и человек начинает хуже справляться с задачами, предъявляемыми жизнью, но все-таки на большом пространстве возраста от рожде­ния до зрелости человек умнеет, взрослеет, растет его личность, созревают чувства.

Само представление об уровне интеллекта опирается на тот факт, что умственные навыки связаны между собой: если человек обладает хорошей памятью, очень велика вероятность того, что у него большой словарный запас и он легко справляется с арифме­тикой. Так обычно и бывает: способный ребенок способен во всем. Правда, это не относится к так называемым творческим способ­ностям (креативности) - высокий показатель интеллекта служит только залогом того, что ребенок может хорошо учиться, будет ус­певать в средней и высшей школе. Коэффициент интеллекта (КИ), необходимый для того, чтобы успешно учиться в университете, составляет 120%; 100% КИ является нормой, а 140 и 80% встреча­ются довольно редко.

Другие измерения личности, если не претендовать на научную точность, можно в совокупности назвать характером. И вот здесь

разделить влияния наследственности и среды значительно труднее. Дело в том, что в нормальном случае среду ребенка образуют и определяют в основном его родители со всеми своими наследст­венно предопределенными особенностями, поэтому справедливо будет сказать, что в данном случае среда является продолжением наследственности. Разделить влияния среды и наследственности в этом - нормальном - случае не просто трудно, а невозможно.

Как уже говорилось (см. ч. 1, «Культура»), помимо наследствен­ности и среды нужно учитывать такой механизм передачи инфор­мации, как культурная преемственность. Напомним: если пере­метить всю популяцию зайцев в данной роще и пристально наблю­дать за ними, можно увидеть, что через 20 лет ни одного меченого зайца не останется в живых, а тем не менее нравы, обычаи, привычки зайцев останутся теми же. Культурная преемственность состоит в том, что новым (новорожденным) членам сообщества передаются культурные традиции.

Как сказал Эдвард Сепир, мы все участвуем в заговоре относи­тельно реальности: мы договорились понимать ее определенным образом. На самом деле это неточно: никто ни с кем договаривал­ся - дети в процессе своего развития постепенно приобщаются к определенному способу миропонимания, принятому в данном обществе. Если в обществе господствует, например, мифологичес­кий взгляд на мир, ребенок и вырастает в лоне этого взгляда. Свой особый мир, свой контекст бытия есть у каждого народа, у каждой семьи, у каждой школы.

В процессе складывания личности происходит привыкание к контексту данной гуманитарной системы - всех гуманитарных сис­тем, в деятельности которых участвует ребенок. Пресловутое «поче­му?» ребенка снова и снова напоминает нам, что очень многое в жизни для нас «само собой разумеется», а когда хочешь искренне ответить на детский вопрос, обнаруживаешь полную невозможность это сделать. Ты просто привык обращаться с предметами и явлениями «правильно», «конвенционально», «как все». Вопрос «Почему?» у ре­бенка может означать: что это такое? как это делают? и что это зна­чит? - и переводиться приблизительно так: научи меня обращаться с предметами и понятиями так, как это делают все люди, даже если не умеют об этом рассказать. Процесс приобщения к культуре пред­ставляет собой процесс привыкания к совместному с другими людь­ми употреблению понятий и обращению с предметами.

Ребенку приходится самому выстраивать контекст существова­ния в культуре, в различных ее подсистемах, и этим его положение

в корне отличается от позиции взрослого, который просто уже выстроил этот контекст, а выстроив, перевел его в подсознание и потерял от него ключи. Никто не помнит, как это дьявольски труд­но завязывать шнурки, чистить зубы, читать и писать, платить деньги, понимать фильмы и музыку. В каких еще подсистемах социума мы должны действовать, не задумываясь о заговоре, в котором мы все принимаем участие? Неосознаваемый контекст бытия, будучи осво­енным, принимается нами как должное, мы привыкаем его исполь­зовать, не задумываясь о его существовании.

Жить вместе с другими, совместно с другими - это быть спо­собным понимать некоторые простые вещи, которые совершенно не требуют объяснения, но при попытке сделать это взрослый рас­терянно останавливается, как перед внезапно возникшей стеной. Это порою странно обнаруживать: ты понимаешь окружающую те­бя реальность совершенно определенным образом, но не отдаешь себе в этом отчета; ты уверен, что и другие разделяют твою уве­ренность в том, что все люди понимают эту реальность одинаково. И так оно и есть, но только в пределах того сообщества, которое сложилось в данное время и в данном месте.

Например, дзэн-буддизм - это образ жизни и взгляд на жизнь, который нельзя свести к какой-либо формальной категории совре­менной западной мысли. Это не религия и не философия, не пси­хология и не наука, это образец того, что в Индии и Китае назы­вают «путь освобождения». Западная мысль становится в тупик при попытках описать этот феномен - путь освобождения не подда­ется положительному определению, его можно описать лишь кос­венно, указав, чем он не является.

Слово становится средством общения лишь в том случае, когда собеседники опираются на похожие переживания. Ребенок осваивает не только сам язык, но те особенности мышления, которые с помощью языка выражаются. Знаменитый чаньский вопрос: «Куда девается кулак, когда я разжимаю пальцы?» - подразумевает для европейца, что объект (кулак) существовал, а потом куда-то делся. В китайском же языке многие слова являются одновременно и гла­голами, и существительными, так что человеку, мыслящему по-ки­тайски, нетрудно понять, что он никуда не делся, для него предметы являются также действиями (сжимание и разжимание кулака), и наш мир - совокупность скорее процессов, чем сущностей.

Кроме языка, ребенок должен воспринять многие другие раз­новидности кодов. Нам трудно общаться друг с другом, если мы не можем идентифицировать себя в терминах ролей - отец, учи-

тель, рабочий, художник, «славный парень», спортсмен и т.д. В той степени, в какой мы идентифицируем себя с этими стереотипами и связанными с ними правилами поведения, мы и сами ощущаем, что на самом деле чем-то являемся.

Воспитание представляет собою процесс, в результате которого человек становится способен играть эти социальные роли, отожде­ствлять себя с одним или несколькими сообществами, осваивает коды, при помощи которых данное сообщество выражает свое миропонимание. «Что такое ребенок?» «Чем, собственно говоря, ребенок отличается от взрослого?» Вот чем - естественной (пото­му что все через это проходят) недееспособностью. Он не умеет, не знает, а потому и не может того, что может взрослый, и пока и поскольку это так, он является ребенком. Он станет взрослым, когда у него появится неявный контекст бытия.